Неточные совпадения
— Я не высказываю своего мнения о том и другом образовании, — с улыбкой снисхождения, как к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой
стакан, — я только говорю, что обе стороны имеют сильные доводы, — продолжал он, обращаясь к Алексею Александровичу. — Я классик по образованию, но в споре этом я лично не могу найти своего места. Я не
вижу ясных доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
— Нет,
видел: она подняла твой
стакан. Если б был тут сторож, то он сделал бы то же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу…
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон
стакана,
Как на больших похоронах;
Не
видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же
видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах, с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полу-журавль и полу-кот.
По праздникам его иногда
видели в трактире, но он никогда не присаживался, а торопливо выпивал за стойкой
стакан водки и уходил, коротко бросая по сторонам: «да», «нет», «здравствуйте», «прощай», «помаленьку» — на все обращения и кивки соседей.
Свидригайлов в нетерпении ударил кулаком по столу. Он раскраснелся. Раскольников
видел ясно, что
стакан или полтора шампанского, которые он выпил, отхлебывая неприметно, глотками, подействовали на него болезненно, — и решился воспользоваться случаем. Свидригайлов был ему очень подозрителен.
Разумихин, сконфуженный окончательно падением столика и разбившимся
стаканом, мрачно поглядел на осколки, плюнул и круто повернул к окну, где и стал спиной к публике, с страшно нахмуренным лицом, смотря в окно и ничего не
видя.
— И ты прав, ей-богу прав! — сказал самозванец. — Ты
видел, что мои ребята смотрели на тебя косо; а старик и сегодня настаивал на том, что ты шпион и что надобно тебя пытать и повесить; но я не согласился, — прибавил он, понизив голос, чтоб Савельич и татарин не могли его услышать, — помня твой
стакан вина и заячий тулуп. Ты
видишь, что я не такой еще кровопийца, как говорит обо мне ваша братья.
Большое, мягкое тело Безбедова тряслось, точно он смеялся беззвучно, лицо обмякло, распустилось, таяло потом, а в полупьяных глазах его Самгин действительно
видел страх и радость. Отмечая в Безбедове смешное и глупое, он почувствовал к нему симпатию. Устав размахивать руками, задыхаясь и сипя, Безбедов повалился на стул и, наливая квас мимо
стакана, бормотал...
С Климом он поздоровался так, как будто вчера
видел его и вообще Клим давно уже надоел ему. Варваре поклонился церемонно и почему-то закрыв глаза. Сел к столу, подвинул Вере Петровне пустой
стакан; она вопросительно взглянула в измятое лицо доктора.
Любаша бесцеремонно прервала эту речь, предложив дяде Мише покушать. Он молча согласился, сел к столу, взял кусок ржаного хлеба, налил
стакан молока, но затем встал и пошел по комнате, отыскивая, куда сунуть окурок папиросы. Эти поиски тотчас упростили его в глазах Самгина, он уже не мало
видел людей, жизнь которых стесняют окурки и разные иные мелочи, стесняют, разоблачая в них обыкновенное человечье и будничное.
Он взял извозчика и, сидя в экипаже, посматривая на людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он
видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в
стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
Турчанинов вздрагивал, морщился и торопливо пил горячий чай, подливая в
стакан вино. Самгин, хозяйничая за столом, чувствовал себя невидимым среди этих людей. Он
видел пред собою только Марину; она играла чайной ложкой, взвешивая ее на ладонях, перекладывая с одной на другую, — глаза ее были задумчиво прищурены.
Кутузов, со
стаканом вина в руке, смеялся, закинув голову, выгнув кадык, и под его фальшивой бородой Клим
видел настоящую. Кутузов сказал, должно быть, что-то очень раздражившее людей, на него кричали несколько человек сразу и громче всех — человек, одетый крестьянином.
И Анисья, в свою очередь, поглядев однажды только, как Агафья Матвеевна царствует в кухне, как соколиными очами, без бровей,
видит каждое неловкое движение неповоротливой Акулины; как гремит приказаниями вынуть, поставить, подогреть, посолить, как на рынке одним взглядом и много-много прикосновением пальца безошибочно решает, сколько курице месяцев от роду, давно ли уснула рыба, когда сорвана с гряд петрушка или салат, — она с удивлением и почтительною боязнью возвела на нее глаза и решила, что она, Анисья, миновала свое назначение, что поприще ее — не кухня Обломова, где торопливость ее, вечно бьющаяся, нервическая лихорадочность движений устремлена только на то, чтоб подхватить на лету уроненную Захаром тарелку или
стакан, и где опытность ее и тонкость соображений подавляются мрачною завистью и грубым высокомерием мужа.
Он был вне себя от восхищения,
увидев, как она хлебнула из
стакана вино.
— Нет, нет, нет! — вскричал вдруг Иван, — это был не сон! Он был, он тут сидел, вон на том диване. Когда ты стучал в окно, я бросил в него
стакан… вот этот… Постой, я и прежде спал, но этот сон не сон. И прежде было. У меня, Алеша, теперь бывают сны… но они не сны, а наяву: я хожу, говорю и
вижу… а сплю. Но он тут сидел, он был, вот на этом диване… Он ужасно глуп, Алеша, ужасно глуп, — засмеялся вдруг Иван и принялся шагать по комнате.
— Да какое же большое (входит Петр со
стаканом для Катерины Васильевны), когда я владею обеими руками? А впрочем, извольте (отодвигает рукав до локтя). Петр, выбросьте из этой пепельницы и дайте сигарочницу, она в кабинете на столе.
Видите, пустяки: кроме английского пластыря, ничего не понадобилось.
— Петр, дайте
стакан. Вы
видите, что здоров; следовательно, пустяки. Вот что: был на заводе с мистером Лотером, да, объясняя ему что-то, не остерегся, положил руку на винт, а он повернулся и оцарапал руку сквозь рукав. И нельзя было ни третьего дня, ни вчера надеть сюртука.
Последний раз я
видел Мишу Хлудова в 1885 году на собачьей выставке в Манеже. Огромная толпа окружила большую железную клетку. В клетке на табурете в поддевке и цилиндре сидел Миша Хлудов и пил из серебряного
стакана коньяк. У ног его сидела тигрица, била хвостом по железным прутьям, а голову положила на колени Хлудову. Это была его последняя тигрица, недавно привезенная из Средней Азии, но уже прирученная им, как собачонка.
Особенно он увлекался чтением. Часто его можно было
видеть где-нибудь на диване или на кровати в самой неизящной позе: на четвереньках, упершись на локтях, с глазами, устремленными в книгу. Рядом на стуле стоял
стакан воды и кусок хлеба, густо посыпанный солью. Так он проводил целые дни, забывая об обеде и чае, а о гимназических уроках и подавно.
— Все это эффекты, и ничего более. Да вот присмотритесь, сами
увидите, — добавил он и, закрыв глаза, задремал в кресле в то самое время, когда Рациборский подал Кракувке второй
стакан воды с морсом.
Нелли в этот вечер была как-то особенно грустна и даже чем-то озабочена. Как будто она
видела дурной сон и задумалась о нем. Но подарку Маслобоева она очень обрадовалась и с наслаждением поглядывала на цветы, которые поставили перед ней в
стакане.
— Приезжал уж раз десять! — произнес камердинер Федор, входя в комнату с
стаканом чаю на подносе. — Известно, вы ничего не
видите!
Пью ее угощенье, а сам через
стакан ей в лицо смотрю и никак не разберу: смугла она или бела она, а меж тем
вижу, как у нее под тонкою кожею, точно в сливе на солнце, краска рдеет и на нежном виске жилка бьет…
После этого мы пили вдвоем с ним очень много рому, до того, что он раскраснелся и говорит, как умел: «Ну, теперь, мол, открывай, что ты с конем делал?» А я отвечаю: «Вот что…» — да глянул на него как можно пострашнее и зубами заскрипел, а как горшка с тестом на ту пору при себе не имел, то взял да для примеру
стаканом на него размахнул, а он вдруг, это
видя, как нырнет — и спустился под стол, да потом как шаркнет к двери, да и был таков, и негде его стало и искать.
— То есть когда летом, — заторопился капитан, ужасно махая руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают читать, — когда летом в
стакан налезут мухи, то происходит мухоедство, всякий дурак поймет, не перебивайте, не перебивайте, вы
увидите, вы
увидите… (Он всё махал руками.)
На эстраде, на пустой эстраде, куда до сей минуты обращались все взоры и все ожидания и где только и
видели небольшой стол, пред ним стул, а на столе
стакан воды на серебряном подносике, — на пустой эстраде вдруг мелькнула колоссальная фигура капитана Лебядкина во фраке и в белом галстуке.
Она едва
видела его в темноте по белой рубашке. Он ощупью отыскал
стакан и графин, и она слышала, как дрожало стекло о стекло. Она слышала, как большими, громкими глотками пил он воду.
Все смолкают;
стаканы с чаем стоят нетронутыми. Иудушка тоже откидывается на спинку стула и нервно покачивается. Петенька,
видя, что всякая надежда потеряна, ощущает что-то вроде предсмертной тоски и под влиянием ее готов идти до крайних пределов. И отец и сын с какою-то неизъяснимою улыбкой смотрят друг другу в глаза. Как ни вышколил себя Порфирий Владимирыч, но близится минута, когда и он не в состоянии будет сдерживаться.
Вдруг
вижу, приносят мне два
стакана.
Предчувствуя в судьбе своей счастливую перемену, наскоро запахиваю халат, выбегаю и
вижу курьера, который говорит мне: „Ради Христа, ваше превосходительство, поскорее поспешите к его сиятельству, ибо вас сделали помпадуром!“ Забыв на минуту расстояние, разделявшее меня от сего доброго вестника, я несколько раз искренно облобызал его и, поручив доброй сопутнице моей жизни угостить его хорошим
стаканом вина (с придачею красной бумажки), не поехал, а, скорей, полетел к князю.
— Мне нравится ходить босиком, — отвечала Дэзи, наливая нам кофе в толстые стеклянные
стаканы; потом села и продолжала: — Мы плыли по месту, где пять миль глубины. Я перегнулась и смотрела в воду: может быть, ничего не
увижу, а может,
увижу, как это глубоко…
Он умолк, оставшись с открытым ртом и смотря на свой
стакан в злобном недоумении, как будто
видел там ненавистного капитана; потом разом осушил
стакан и стал сердито набивать трубку.
Среди немногих посетителей я
увидел взволнованного матроса, который, размахивая забытым в возбуждении
стаканом вина и не раз собираясь его выпить, но опять забывая, крепил свою речь резкой жестикуляцией, обращаясь к компании моряков, занимавших угловой стол. Пока я задерживался у стойки, стукнуло мне в слух слово «Гез», отчего я, также забыв свой
стакан, немедленно повернулся и вслушался.
Девушка наскоро выпила
стакан чаю и начала прощаться. Она поняла, кажется, в какое милое общество попала, особенно когда появилась Мелюдэ. Интересно было
видеть, как встретились эти две девушки, представлявшие крайние полюсы своего женского рода. Мелюдэ с нахальством трактирной гетеры сделала вид, что не замечает Анны Петровны. Я постарался увести медичку.
Я ощупал у него пузо:
вижу, ужас что газов сперто. Я скорее сболтал
стакан слабительной импровизации, подношу и говорю...
Я
видел его жадный взгляд на мой
стакан и подвинул его.
— Спасибо! Да наливай полнее… Хорошо! Ну, слушай же, — продолжал запорожец, выпив одним духом весь
стакан, — я
видел Маринку в Тушине, только лгать не хочу: на сороку она вовсе не походит.
Он оглянулся и
увидел на окне в
стакане воды большой букет свежих гелиотропов.
— Эй-эй! — говорил ему дядя, потряхивая горбом и неустанно звеня
стаканами. — Ты чего тут? Иди-ка на двор! А то хозяин
увидит — заругает!..
Илья чувствовал смутное удовольствие,
видя весёлого и бойкого Пашку унылым и озабоченным. Ему хотелось узнать, что так изменило Павла, и он, усиленно подливая пива в
стакан ему, выспрашивал...
Эта Жервеза каждый день являлась к madame Бюжар, и, оставив у нее ребенка, отправлялась развозить свои продукты, а потом заезжала к ней снова, выпивала
стакан кофе, брала ребенка и с купленным для супу куском мяса спешила домой. Дорушка несколько раз
видела у madame Бюжар Жервезу, и молочная красавица ей необыкновенно нравилась.
«А вот
видишь, — говорят, — вы всё меня уверяете, что он глуп. Вы все на него нападаете, а он верный человек. Прикажи, — говорят, — ему сейчас от меня
стакан вина поднести и поблагодарить».
— Я рад, господа,
видеть в вашем лице людей, которые являются носителями промышленных идей нашего великого века! — ораторствовал Егор Фомич, закругляя руку, чтобы принять
стакан чая.
Я больше никогда не
видел ее. Я ушел, запомнив последнюю виденную мной улыбку Молли, — так, средней веселости, хотя не без юмора, и направился в «Портовый трибун», — гостиницу, где должен был подождать Дюрока и где, к великому своему удивлению, обрел дядюшку Гро, размахивающего
стаканом в кругу компании, восседающей на стульях верхом.
Я помнил и провел его в коридор, второй дверью налево. Здесь, к моему восхищению, повторилось то же, что у Дюрока: потянув шнур, висевший у стены, сбоку стола, мы
увидели, как откинулась в простенке меж окон металлическая доска и с отверстием поравнялась никелевая плоскость, на которой были вино, посуда и завтрак. Он состоял из мясных блюд, фруктов и кофе. Для храбрости я выпил полный
стакан вина и, отделавшись таким образом от стеснения, стал есть, будучи почти пьян.
Со всех сторон
видел я подносимые к губам
стаканы и бокалы.
Сердце мое билось так, что вино в
стакане, который я держал, вздрагивало толчками. Без всяких доказательств и объяснений я знал уже, что и капитан
видел Молли и что она будет здесь здоровая и нетронутая, под защитой верного друзьям Санди.
— Плывем… О рай земной! — Ничего худого не чувствовал я сердцем в словах этих людей, но
видел, что забота и горячность грызут их. Мой дух напоминал трамбовку во время ее работы. Предложение заняло дух и ослепило меня. Я вдруг согрелся. Если бы я мог, я предложил бы этим людям
стакан грога и сигару. Я решился без оговорок, искренно и со всем согласясь, так как все было правда и Гро сам вымолил бы этот билет, если бы был тут.
— Обоими почти не
вижу, — сказала Ольга. — Не
вижу, вчера любимый его
стакан фарфоровый разбила сослепа.